Красота и ее функции - КРАСОТА СПАСЕТ МИР

"Когда свет духа входит в наш храм, то природа снимает свои покровы. Никто не может оставаться по настоящему злым, когда красота проникает в ум, но восприятие красоты зависит от того, насколько далеко продвинулось развитие собственной души в Истине. Не найти и двух людей, одинаково воспринимающих искусство, ибо Истина является одному в большей, - другому в меньшей степени. Когда Микеланжело состарился и зрение его ослабело, попросил, чтобы его подвели к торсу Геркулеса, стоящему в Ватикане. Он мог часами оставаться около него, с любовью пробегая своими чуткими пальцами по тонко обработанной поверхности.
Об одном великом скульпторе рассказывали, что он глядя на себя в зеркало, однаджды заметил: " Я такой урод, а так люблю красоту!" Злой человек любящий красоту, в конечном итоге находит возможность перейти на путь продвижения к благородной цели. Кенфилд был игроком и любил красивые вещи, и он останется в памяти потомков как ценитель прекрасного. Таким образом жертвы обстоятельств подчас находят пути к высшему и благородному самовыражению. Когда человечество осознает высокую ценность искусства, перед художниками не будет стоять грозный выбор: умереть с голоду или снизить планку своего творчества, низводя его до коммерческого.
Сила сопровождается слабостью, а из слабости изходит сила. Это ритм, сокрытый за щитом красоты". (Храм Истины. Бог внутри нас)

И вышел поэт и сказал: Скажи нам о Красоте. И он ответил так: Где вы найдете красоту и как узнаете вы ее, если она сама не будет вашим путем и поводырем? И как вы будете говорить о ней, если она будет тем ткачом, кто ткет вашу речь?

Горемыка иль раненный скажет: "Красота добра и милосердна. Как молодая мать, еще стесняющаяся своего собственного великолепия, она идет среди нас". И страстный скажет: "Нет, красота - это что-то могучее и устрашающее. Как буря она сотрясает землю под ногами и небо над головой".

Усталый и утомленный скажет: "Красота - она как мягкий шепот. Она говорит с нашим духом. Ее голос утихает перед нашим молчанием, как слабый огонь, что трепещет от страха пред тенью". Но беспокойный скажет: "Мы слышали ее кричащей среди горных вершин, И с ее криками доносились цокот копыт, и хлопанье крыльев, и рычанье львов".

Вечером стражник города скажет: "Красота встанет на востоке с рассветом". А в середине дня, те, кто трудится иль путешествует, скажут: "Мы видели ее склонившейся над землей из окон заката".

Зимой занесенные снегом говорят: "Она придет с весной, бегущей по холмам". А в летней жаре жрецы говорят: "Мы видели ее танцующей с листьями осени, и мы видели снежные пряди в ее волосах". Все это говорили вы о красоте. И все же, по правде, вы говорили не о ней, а о своих неудовлетворенных нуждах, А красота - это не нужда, но экстаз. Это не пересохший рот или пустая, протянутая за подаянием рука, Это, скорее, объятое пламенем сердце и поющая от восторга душа. Это не образ, который можно увидеть, и не песня, которую можно услышать, Это, скорее, образ, что стоит перед вами, хотя вы закрыли ваши глаза, и песня, которую вам слышно, хотя вы заткнули свои уши. Это не сок, сохранившийся в ободранной коре дерева, и не крыло, скрепленное с когтем, Это, скорее, сад, который вечно в цветах, и сонм ангелов, которые всегда в полете.

Люди Орфалеса, красота - это Жизнь, когда Жизнь снимает покрывало со своего святого лица. Но вы сами являетесь этой Жизнью, и вы сами - ее покрывало. Красота - это вечность, смотрящая на себя в зеркало. Но вы сами являетесь этой вечностью, и вы - ее зеркало.