В девятнадцатом веке Марк
воплощался Генри Уодсвортом Лонгфелло, самым популярным американским поэтом
своего времени. И качество, которое сияет особенно ярко в поэзии Лонгфелло, это
сердечность. Однако не каждый, кого восхищает его поэзия, догадался бы, что
трагедия была частью жизни поэта.
Его юная, нежная и умная первая жена умерла от болезни, прожив с мужем всего
лишь четыре года. До самого конца он верил, что она поправится. Борясь с
депрессией, вызванной ее смертью, он написал одно из своих самых чудесных стихотворений
- «Псалом Любви». Трагедия постепенно увела Лонгфелло от его основной - научной
- деятельности к поэзии.
Спустя семь лет он снова женился, и у него родились два сына, а затем дочь,
которая умерла во младенчестве. Несколько месяцев поэт чувствовал, что его
способность любить и быть счастливым умерла вместе с ней. Позднее у него и его
жены родились три дочери. Когда Лонгфелло находился на вершине своей славы,
трагическая смерть второй жены снова повергла его в скорбь; растапливая
сургуч, женщина уронила на пол спичку, от которой вспыхнуло ее платье, и она скончалась
от ожогов. Несмотря на то, что горестные
воспоминания возвращались к нему на протяжении всей жизни, Лонгфелло героически
сносил свои потери. Он посвятил себя переводу «Божественной комедии» Данте, и
это был лучший перевод того времени. Я считаю, что именно пережитые трагедии
помогли ему столь глубоко тронуть своей поэзией сердца и души людей. Так росло
величие его души и сострадание людям.
Современник Лонгфелло нарисовал замечательный портрет величия его души. Вот
что он пишет:
«Возможно самыми выдающимися чертами характера Лонгфелло были его отзывчивость
и отзывчивость. Несмотря на свою занятость, он всегда находил время сделать то,
о чем его просили, никогда не был слишком занят, чтобы принять посетителя,
ответить на письмо или помочь словом и делом любому, кто нуждался в поддержке.
Замечательна учтивость Лонгфелло со всеми, даже с нежданными посетителями и
детьми, которые просили принять их или, не отваживаясь на это, висели на
воротах в его саду, чтобы только взглянуть на него. Он всегда считал само собой
разумеющимся то, что люди приходили посмотреть кабинет Вашингтона [в его
доме], и с большим интересом показывал им его.
Он никогда, пока еще мог писать, никому не отказывал в автографе. Его акты благотворительности,
хотя и сохранявшиеся в тайне, были многочисленны и щедры. О нем совершенно
правдиво можно сказать: «Он шел, повсюду творя добро», - и не только с помощью
денег, но и своим присутствием, и моральной поддержкой.
Опечаленным сердцам он являлся как ангел, своим глубоким голосом пробуждая
гармонии надежды там, где были отчаяние и тишина! Многим молодым литераторам,
обескураженным неудачей своих первых шагов, он принес утешение и вдохновил на
новые, более высокие усилия.
Он был совершенно свободен от ревности и мстительности!
Однажды, когда один из писателей предложил президенту вступительной комиссии
Гарвардского университета включить в состав комиссии Лонгфелло, тот ответил:
«Какая в этом польза? Лонгфелло никогда не станет ни к кому и ни к чему
придираться».
И это правда. Вся его жизнь была наполнена той симпатией, той любовью, что
многострадальна, но не завистлива, что прощает до семижды семи раз, а если
нужно - еще больше».
Возлюбленные члены ливингстонской общины, берите пример с Генри Лонгфелло в
любви и величии души.
Мне бы хотелось, чтобы мы могли сказать, что, подобно Марку, все члены нашей
Церкви говорят на одном языке любви и величия души. Мне бы хотелось, чтобы
наше святилище стало небом, где люди всех профессий, всех религий и всех
культур могут собраться вместе и чувствовать себя как дома.
И посему я с великой любовью в сердце освящаю Церковь Вселенскую и
Торжествующую св. Марка в Ливингстоне, штат Монтана. Псалом Жизни Что сказало
Псалмопевцу сердце юноши Генри Уодсворт
Лонгфелло
Не тверди в строках унылых:
«Жизнь есть сон пустой!», в ком спит
Дух живой, тот духом умер:
В жизни высший смысл сокрыт.
Жизнь не грезы. Жизнь есть подвиг!
И умрет не дух, а плоть.
«Прах еси и в прах вернешься»,
Не о духе рек Господь.
Не печаль и не блаженство
Жизни цель: она зовет
Нас к труду, в котором бодро
Мы должны идти вперед.
Путь далек, а время мчится, –
Не теряй в нем ничего.
Помни, что биенье сердца –
Погребальный марш его.
На житейском бренном поле,
На биваке жизни будь –
Не рабом будь, а героем,
Закалившим в битвах грудь.
Не оплакивай Былого,
О Грядущем не мечтай.
Действуй только в Настоящем
И ему лишь доверяй!
Жизнь великих призывает
Нас к великому идти,
Чтоб в песках времен остался
След и нашего пути, –
След, что выведет, быть может,
На дорогу и других –
Заблудившихся, усталых –
И пробудит совесть в них.
Встань же смело на работу,
Отдавай все силы ей
И учись в труде упорном
Ждать прихода лучших дней! |